Город Михаил Богинский, начальник Следственного управления СКП РФ по Тюменской области: «Нужно разрушить сами коррупционные взаимосвязи, в которых люди – лишь исполнители»

Михаил Богинский, начальник Следственного управления СКП РФ по Тюменской области: «Нужно разрушить сами коррупционные взаимосвязи, в которых люди – лишь исполнители»

В этом году Cледственному управлению СКП РФ по Тюменской области исполнится всего четыре года. Со дня основания эту структуру возглавляет Михаил Богинский, прошедший в свое время суровую профессиональную школу в одном из самых криминальных регионов 90-х годов – Татарстане. Михаил Вячеславович родился в Казани, там же начинал свой путь в профессии следователя. О веселой студенческой жизни и тяготах военной службы, разгуле преступности в конце прошлого тысячелетия и противостоянии коррупции в наши дни мы говорим с руководителем управления, которое расследует самые тяжкие и резонансные преступления в Тюменской области.

– Что в свое время предопределило вашу тягу к юриспруденции?

– Прежде всего, конечно, детско-юношеский романтизм, который овевал профессию следователя, он сложился и из фильмов, и из книг, а в детстве я читал очень много. И тяга была именно стать следователем, а не к юриспруденции как таковой. Помню, в школе, еще классе в пятом, на каком-то из уроков, на вопрос: «Кем вы хотите стать», – я, не задумываясь, ответил: «Следователем». Юрист я не потомственный: папа – инженер, мама – учитель, ни одного родственника, связанного с юриспруденцией, не было. А уже в старших классах школы, когда начал общаться с товарищами, которые входили в существовавшие тогда боевые комсомольские дружины, стал вместе с ними заниматься спортом, выходить на патрулирование улиц Казани, убеждение в выборе своей профессии сформировалось окончательно.

– Как вы учились в университете? Студенческие годы с удовольствием вспоминаете?

– Мне посчастливилось учиться в одном из старейших вузов страны, Казанском государственном университете, где на юридическом факультете, который в свое время не удалось окончить Владимиру Ильичу Ульянову (Ленину), сложился уникальный преподавательский коллектив как из известных в стране теоретиков, так и из практиков. Студенческие годы, конечно, нельзя забыть, это и учеба, и досуг, и сложившийся круг студенческого общения, со многими однокашниками общаемся до сих пор.

– Потом была армия. Где вы служили? Служба чем запомнилась? С дедовщиной не пришлось столкнуться?

– Служил я в войсках ПВО в Самарской (ранее Куйбышевской) области. О службе воспоминаний много, есть и не самые лучшие, связанные с неуставными взаимоотношениями, но все же значительно больше положительных – там я возмужал, сформировал характер, обрел первые навыки по управлению людьми, когда через 10 месяцев службы рядовым был назначен на должность старшины роты. А еще – именно в армии нашел настоящих друзей на всю жизнь.

– В свое время Татарстан прогремел на всю страну как столица молодежной преступности, серией жестоких убийств. В каком качестве вы застали те времена в республике?

– В самый разгар криминальных войн с 1992 по 1997 годы я работал старшим следователем прокуратуры Московского района, наиболее криминального в Казани. Именно в этом районе в 1993–1994 годы казанские преступные группировки «Жилка», «Кинопленка», «Низы» и другие развязали настоящую войну с противоборствующими конкурентами. Противостояние длилось почти четыре года, жестокие убийства совершались по всей стране – Казани, Москве, Петербурге, даже в республиках СНГ. В общей сложности погибло несколько сотен как самих участников преступных групп, так и представителей бизнеса.

К сожалению, тогда органы правоохраны не смогли противопоставить серьезного щита этому беспределу, что-то мы раскрывали, большую часть не успевали – сегодня допрашиваешь человека, а завтра выезжаешь осматривать его застреленным в компании таких же, как он, бандитов. Для примера, только в 1994 году я как районный следователь принял к производству более 30 убийств, 12 из которых тогда остались нераскрытыми, все они были совершены с применением огнестрельного оружия, в части из них было по два-три пострадавших.

Этот период работы дал мне очень много в профессиональном становлении, опыт очень пригодился в последующей работе и прокурором-криминалистом, и начальником отдела по расследованию убийств и бандитизма прокуратуры Татарстана. К слову, позднее уже в 2000-е значительное количество убийств, совершенных в 90 годы, мы раскрыли, привлечены к ответственности оставшиеся в живых «герои» криминальных войн.

– Расскажите о победах в конкурсах на звание лучшего следователя Казани и республики Татарстан.

– Я человек скромный, и на личных успехах останавливаться не хотел бы. Да, были конкурсы, где оценивались в первую очередь результаты работы по конкретным уголовным делам, комиссии принимали решения, но это было уже так давно.

– В родной Казани вы в том числе возглавляли отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Есть какая-то специфика работы с этим видом преступности?

– Отдел занимался как экономическими преступлениями, так и всеми наиболее сложными преступлениями коррупционного характера, совершенными в Татарстане. Специфика, конечно, есть. И хотя такие дела мне приходилось расследовать и самому в бытность следователем, реалии заставили совершенствоваться, изучать методики расследования и производства оперативных мероприятий, экспертиз и ревизий, разбираться в основах бухгалтерского и налогового учета, в рынке ценных бумаг. В общем, совершенству нет предела, и каждое новое дело заставляло что-то искать, поднимать литературу и нормативную базу.

– Расскажите об обстоятельствах перехода на работу в Тюмень?

– В августе 2007 года приказом заместителя генерального прокурора России я был откомандирован в Тюмень для формирования областного следственного управления. Этому предшествовало и само предложение, собеседование у нынешнего председателя СКП Александра Ивановича Бастрыкина. Думал я не долго, меньше суток, да больше времени и не давали. Мы люди в погонах, если руководство считает, что я справлюсь, оказывает доверие начать новое дело, в новом для себя регионе, как можно отказаться?

– Вы возглавляете следственное управление СКП РФ по Тюменской области практически с момента его образования. С чего началась работа управления?

– Конечно, с подбора кадров, ведь управление полностью формировалось из здешних специалистов, выходцев из прокурорского корпуса. На тот момент все сотрудники следственных подразделений прокуратуры области были предупреждены о сокращении, именно из их числа я в основном и подбирал кандидатов, но удалось привлечь и опытных работников прокуратуры. Большую помощь оказал и прокурор Тюменской области Владимир Владимиров, и его подчиненные. Ну а 7 сентября 2007 года только образованному управлению были переданы все уголовные дела, которые до этого расследовала прокуратура, и началась работа, которую мы выполняем по сей день.

– Насколько техническая оснащенность, кадровый состав тогда соответствовали возложенным на управление задачам?

– Разумеется, опытных и квалифицированных следователей на все должности нам не хватало, ведь из их же числа пришлось подбирать и руководящий состав, и аппарат управления. Конечно, были и поспешные решения, и кадровые ошибки, уже в первые месяцы работы мы провели ротацию и расстались с некоторыми нерадивыми сотрудниками. Относительно технического оснащения, все следователи были обеспечены рабочим местом, компьютерами и другой оргтехникой, у каждого имелся следственный чемодан и ряд технических средств, необходимых для проведения первоначальных следственных действий.

Конечно, в настоящее время мы стараемся – и это политика председателя Следственного комитета РФ – обеспечить следователей и криминалистов самым лучшим оборудованием, новыми методиками проведения следственных действий. Например, в текущем году приобрели полиграф – детектор лжи, принят на работу специалист для работы с ним и в настоящее время наши сотрудники могут использовать его возможности в ходе расследования уголовных дел.

– Какие категории преступлений входят в компетенцию именно вашего управления? Как показывает практика, у населения часто возникает путаница и недопонимание относительно вопроса, по каким делам и в какое ведомство обращаться, и каким образом сведения о преступлениях поступают в следственные органы.

– Следственным комитетом РФ обеспечивается расследование уголовных дел по следующим категориям: убийства, умышленное причинение тяжкого вреда здоровью человека, повлекшее по неосторожности его смерть, изнасилования и насильственные действия сексуального характера, преступления коррупционной направленности (дача, получение взяток, злоупотребление и превышение должностных полномочий), бандитизм, похищение людей, все преступления, совершенные сотрудниками правоохранительных органов и специальными субъектами (депутатами, адвокатами, судьями, прокурорами, следователями). Конечно, это далеко не полный перечень уголовных дел, которые могут расследоваться нашими следователями.

Сведения о совершенных преступлениях поступают к нам несколькими путями. Во-первых, это заявления граждан, во-вторых, сообщения из правоохранительных органов, в том числе материалы оперативно-розыскной деятельности, в-третьих, сообщения в средствах массовой информации, которые мы тщательно отслеживаем и проводим по ним проверки.

– Расследование убийств и других тяжких преступлений вполне логично поручают самым опытным и квалифицированным специалистам. Но с другой стороны, выходит, что чем лучше работает следователь, тем более грязную работу ему доверяют?

– По моему мнению, следователь должен уметь расследовать уголовные дела любой категории и любой сложности. Для этого руководители поручают всем следователям, в том числе и молодым, расследование как убийств, изнасилований, так и преступлений коррупционной направленности. Естественно, это происходит под контролем самого руководителя, который, в конечном счете, и несет ответственность за результат. Конечно, по наиболее сложным делам следствие поручается наиболее опытным сотрудникам, и определенная специализация у нас имеется, например, есть постоянные группы по раскрытию убийств, по расследованию коррупционных преступлений, рабочая группа по раскрытию преступлений, совершенных в прошлые годы.

– Уровень доверия населения к правоохранительным органам в наши дни чрезвычайно низок. В разгаре обсуждение глобальной реформы МВД. А на ваш взгляд, какие меры способны сегодня поднять репутацию милиции, судов, прокуратуры?

– На мой взгляд, в настоящее время происходит самый настоящий «накат» на систему МВД. Я не хочу защищать преступников в погонах, однако замечу, что честных и радеющих за дело профессионалов в милиции гораздо больше. Прискорбно, что дела и поступки нескольких сотрудников смогли отодвинуть в тень положительные заслуги милиции. Что же касается авторитета суда и прокуратуры, то отмечу лишь, что информации об их деятельности достаточно и очень редко появляются статьи критического содержания.

Повышение репутации правоохранительных органов – дело не одного дня и даже не одного года. Это запятнать, уронить в грязь, опорочить можно в одну минуту, а вот очистить доброе имя гораздо сложнее. Прежде всего, необходимо добиться того, чтобы исключить поступление на службу людей с ущербной психикой, «латентных» преступников. Кроме того, важна и роль СМИ. Посмотрите, как сегодня рисуется образ милиционера, следователя, судьи. Зачастую это бессовестный, беспринципный, коррумпированный человек, ежечасно нарушающий закон якобы во имя высокой цели борьбы с преступностью либо личной наживы. И фильмы, и передачи такие делаются под соусом «честно рассказать о работе сотрудников правоохранительных органов».

Если мы действительно хотим повысить репутацию, а также престиж работы в органах правоохраны, необходимы программы с положительным содержанием, рассказывающие о действительно непростой работе, распространяющие именно положительный опыт. Ну и, конечно, человек, отдающий себя всего служению государства, закону должен быть полностью защищен – и социально, и материально, и информационно.

Что у нас творится: сплошь и рядом граждане просто плюют как на закон, так и на требования сотрудников правоохраны. Попробуйте в той же Европе или Америке не выполнить требование полицейского, а тем более воспрепятствовать его действиям. А у нас? На мой взгляд, любой гражданин сначала беспрекословно должен выполнить требования работника правоохраны, а уже потом, если считает, что оно было незаконным или необоснованным, обжаловать его в соответствующим органе – суде, прокуратуре, у вышестоящего начальника, которые должны объективно разобраться, наказать виновного и защитить невиновного, а также решить вопрос о возмещении материальных и моральных компенсаций.

– Наверное, нет в России человека, которому не приходилось хоть раз в жизни давать «на лапу». Как можно сегодня оценить эффективность антикоррупционных мер, принимаемых государством? Сколько еще времени потребуется, чтобы мы ощутили реальное снижение уровня взяточничества в стране? Периодически попадаются нечистые на руку инспекторы ГИБДД, преподаватели вузов, чиновники, но система, при которой проще дать взятку, чем добиваться законного решения вопроса, по-прежнему вынуждает людей идти на преступление. Причем из-за возросшего риска быть пойманным суммы взяток, судя по свидетельствам граждан, только выросли.

– Почему же нет? Людей, которые не дают взяток, достаточно много, однако в дело опять вступает принцип обобщения. Касательно эффективности антикоррупционных мер скажу так: направление движения выбрано правильно, но теперь нужно суметь выдержать этот длительный путь. Никто не обещал победить коррупцию в один день. Это невозможно в принципе. Очень долго мы ждали, пока вообще будет принят какой-либо правовой акт по поводу борьбы с коррупцией. Поэтому говорить о том, что в скором времени коррупционеров в России не останется, явно преждевременно и даже опасно.

Вы правильно отметили, что людей вынуждает дать взятку система. Именно с системой, а не с конкретным чиновником, инспектором или врачом необходимо бороться. Нужно вытащить на свет и разрушить сами коррупционные взаимосвязи, в которых люди – лишь исполнители, действующие в большинстве своем по отработанной схеме. Но есть и такие, которые сами способны организовывать такие связи, создавать преступные схемы, порой очень запутанные, многоходовые. С ними бороться гораздо сложнее, однако и в этом направлении работа, пусть до поры невидимая, ведется. Что же касается взяток, то пока сами люди будут давать «на лапу», найдутся и такие, которые будут брать, так сказать, закон рынка наоборот – предложение рождает спрос.

– Сегодня активно обсуждается вопрос создания дактилоскопического банка данных. С одной стороны, дело благое: это позволит быстрее находить преступников, опознавать погибших в катастрофах, находить потерявшихся детей, стариков. С другой, многие видят в этом нарушение прав человека, тайны частной жизни. Вы какой позиции придерживаетесь? Насколько это своевременное и разумное предложение?

– На мой взгляд, такой банк данных очень нужен и необходимость его создания давно назрела. Как вы правильно отметили, наличие базы данных дактилоскопической информации позволит нам как органу предварительного следствия быстрее устанавливать обстоятельства совершенных преступлений и выявлять виновных, опознавать погибших в чрезвычайных происшествиях, катастрофах. Органам внутренних дел эти базы помогут оперативнее находить пропавших и устанавливать личности погибших. Миграционная служба сможет более внимательно отслеживать перемещения иностранных граждан по территории нашей страны.

Во всем этом я не вижу нарушения прав граждан. Напротив, инициатива Следственного комитета при Прокуратуре РФ направлена на их защиту и восстановление. Для меня как работника следствия, как человека важнее как можно оперативнее выяснить обстоятельства того или иного преступления, установить виновного либо опознать погибшего. Кроме того, вместе с инициативой создания базы данных дактилоскопической и генотипической информации, решается вопросы о и ее многоуровневой защите.

– Приходилось вам по роду деятельности сталкиваться с угрозами, давлением, рисковать жизнью? Как вы эти ситуации преодолевали?

– Прямых угроз и давления, слава богу, не было. В 1997 году несколько месяцев пришлось походить под охраной, я тогда возглавлял следственную бригаду по группе, в которой переплелись как представители криминальной структуры, так и службы безопасности крупного банка, бывшие работники правоохраны. Предметом расследования было несколько убийств, других преступлений, совершенных в ряде городов Татарстана, в Ульяновске, Ижевске, Севастополе.

В числе других тогда следственно-оперативной группой был перекрыт канал поставки в Казань автоматов и пистолетов, подпольно собираемых в Ижевске из частей, похищаемых с оружейного завода. Причем часть оружия перевозилась бывшими сотрудниками милиции, часть переправлялась вообще вертолетами. Тогда была информация ФСБ о возможной силовой акции в отношении руководителей следственно-оперативной группы. Насколько она была достоверной – не знаю, но пришлось смириться на какое-то время с сопровождением из двух бойцов.

– Какое дело за последний год, расследованное вашим управлением, вы бы назвали самым громким?

– Резонансных, так мы их называем, уголовных дел было немало. Это и дело в отношении бывшего заместителя председателя Ленинского райсуда Тюмени Ильиной, и дело в отношении главы Викуловского муниципального района Парыгина, дела в отношении нескольких сотрудников правоохранительных органов, занимавших руководящие посты, на днях вынесен приговор последнему участнику банды Ямбыха, раскрыто и направлено в суд очень много действительно сложных по сбору доказательств и дерзких убийств, изнасилований.

– На днях подведены итоги конкурса на звание лучшего следователя управления. Кто в нем победил? Как вы оцените квалификацию своих подопечных?

– Этот конкурс проводится ежегодно и, по традиции, его итоги подводятся на конференции следователей. В этом году аттестационная комиссия признала лучшим старшего следователя Заводоуковского межрайонного следственного отдела Александра Завьялова, обслуживающего территорию Упоровского района. Выбирая лучшего, комиссия внимательно изучает как количественные результаты работы следователя, так и его качественные показатели. Завьялов в 2009 году закончил следствие по 17 уголовным делам, из которых 10 – по фактам убийств, изнасилований и умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть. Все эти дела расследованы Александром на высоком профессиональном уровне, по ряду из них судом вынесены обвинительные приговоры.

Квалификация подчиненных, конечно, различна, ведь у нас работают как следователи с 20-летним стажем работы, так и молодые люди, пришедшие со студенческой скамьи. Из каждого молодого следователя мы стараемся сделать профессионала своего дела, и для этого у нас есть все возможности.

– О работе следователей снято много фильмов. В каком из них, на ваш взгляд, ваша работа была показана наиболее достоверно?

– Еще в советское время был снят художественный фильм «Длинное, длинное дело». Если отбросить формальности, то именно таким и должен быть следователь, сыгранный замечательным актером Евгением Леоновым, – профессионал с человеческим лицом и пытливым умом. В советский период было снято вообще значительное количество исключительных лент о следственной работе – «Профессия следователь», «Город принял», «Петровка, 38», первый сериал, завоевавший всенародную любовь, – «Следствие ведут знатоки», да даже «Берегись автомобиля», о дуэли такого симпатичного автоугонщика и следователя-театрала. О современном творчестве, к сожалению, ничего сказать не могу – сериалы, даже на тему следствия, я не смотрю, а большое кино как правило ориентировано на то, чтобы собрать кассу эффектами и лихим сюжетом.

Фото: Фото Ивана СИДОРЕНКО и пресс-службы Следственного управления СКП РФ по Тюменской области
ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
ТОП 5
Рекомендуем