«Посмотрел, что бы ты сделал на моем месте». Бездомный тюменец — о двойном убийстве в 90-х

Александр Шматько сидит в клетчатой пижаме в палате тюменской «Богадельни» — одного из немногих в России учреждений, где оказывают медицинскую лицензированную помощь тяжелобольным бездомным людям — и читает детектив Найо Марш «Убийца, ваш выход». Он попал сюда во второй раз — шалят суставы: больно шевелить руками, ноги постепенно превращаются в колесо, а передвигаться по палате получается только на костылях.

Шматько — 71 год, но он отшучивается, что всего 17, восемь лет из которых он отсидел в тюрьме за двойное убийство. 72.RU публикует историю бездомного тюменца, который за свою жизнь успел побыть музыкантом в оперном театре Минска, приемщиком рыбы в Аксарке и тюремным заключенным в Тюмени. О чем вспоминает и о чем жалеет Александр Григорьевич?

— Музыкальная школа, оперный театр, ТЮЗ, оперетта, цирк — я играл везде на тромбоне. График был составлен на полгода вперед, еще и на свадьбы звали. Друзья всё обижались, что я их в общую очередь в тетрадке вносил. На похоронах тоже играл, куда без этого. Без работы не сидел — деньги зарабатывал, — вспоминает Александр Григорьевич.

Шматько рос в Донецке на блатной улице: мама и дядя были учителями, а соседи имели тюремный опыт.

— А в итоге только я из наших отсидел в тюрьме. Вот такая ирония, — перебирая пальцы на руках, говорит Шматько. — Я хотел быть музыкантом, но в Минске мне не дали комнату в общежитии, хотя и обещали. Обиделся и поехал по стране мотаться: был на Дальнем Востоке, в Биробиджане, Охотске. Даже в Минск возвращался, работал на стройке, занимался снабжением. А снабжение в советское время — это криминал: там денег дай, чтобы товар вовремя пришел, там заплати, чтобы ничего не пропало или не украли... В каждой организации в то время были внештатные сотрудники ОБХСС (отдел по борьбе с хищениями советской собственности. — Прим. ред.). Вот про меня и рассказали, — вспоминает Шматько.

Мужчину предупредили, что у него есть две недели, чтобы собраться и уехать из города. Местом для жизни была выбрана Аксарка в Ямало-Ненецком автономном округе, где Шматько до этого был один раз. О музыкальной карьере на Севере было трудно мечтать, поэтому он ушел работать на судно приемщиком рыбы. Тогда же Александр Григорьевич сошелся с женщиной. Вместе они прожили 15 лет, пока Шматько не отправили в тюрьму.

Это был 1996 год. Мужчина на снегоходе приехал в коммерческий магазин за телевизором. Уже на улице к нему подошли два односельчанина и спросили, не хочет ли Шматько поделиться имуществом.

— Я всегда хорошо зарабатывал, в любую аферу влазил. Не криминальную, так, купи-продай. А тут эти двое просят поделиться — ну, я их на словах послал на кладбище и уехал.

Через несколько дней к дому Шматько подъехали три человека. Он сидел со второй женой за столом у окна и «всё понял». Взял ружье и вышел на крыльцо.

— Два так и полегли, а третий получил ранение и убежал. После этого я сел на снегоход и поехал в район сдаваться. У меня тогда было очень много денег, можно было в тундру рвануть. Но на Севере каждый друг друга знает: ты только в один чум входишь, а за 100 километров уже рассказывают, где ты там сейчас. Скрыться можно было, если бы я через Уральские горы перемахнул, но я ведь не дурак.

На суде народный заседатель спросил Шматько, как он мог поднять ружье на людей.

— Я ему так и сказал: знаешь, народный заседатель, если бы ты там был, я бы посмотрел, что бы ты сделал. Я с ними 15 лет рядом прожил — знаю, кто они и что они могут. Эти мужики в бригаде руками работали, кулаки огромные. Попробуй каждый день топором поклевать. Здоровые люди. Что, мне нужно было ждать, когда они меня положат? Я бы тогда давно сгнил в могиле или всю жизнь работал на аптеку. Я то живу, плохо, но живу. А их уже нет.

Александр Григорьевич, вспоминая прошлое, закипает:

— Убийцей себя не считаю. Я сам себя защищал. Мне плевать, кто обо мне и что думает. Полезли — получите. Как я могу прийти и сказать кому-то, делись своей зарплатой. Да полстраны делились. Это же 1996 год был, разруха и развал, но я с какой стати должен делиться чем-то? Я себя нормальным человеком считаю, — утверждает Шматько.

Мужчина должен был отсидеть в тюрьме 12 лет, но вышел через восемь. В исправительной колонии № 2 в Тюмени он был бригадиром и мастером. Половину времени проводил в производственном цеху. Шматько может бесконечно вспоминать, сколько мебели и каким генералам он сделал. После освобождения, с 2004 года, мужчина жил где придется: одно время в вагончике на территории базы, работал на пилораме, затачивал пилы по всему югу области. На жизнь денег хватало, а вот чтобы снимать себе что-то — нет. Так и попал Шматько сначала в центр помощи бездомным, а после — по состоянию здоровья — в «Богадельню». Но, несмотря на отсутствие жилья, бездомным он себя не считает: говорит, это временные трудности.

Александр Шматько не хочет говорить о 1996 годе, он перебирает в памяти воспоминания о музыкальной школе, опере. Вспоминает и жизнь с первой женой. Правда, больше плюется: считает, что ее мама и подруги испортили им жизнь — поэтому и развелись.

— У меня ведь дочь есть. Сейчас ей 44 года, последний раз видел, когда она в третьем или четвертом классе была. Мы не общаемся. Бывшая жена запрещает. Я позвонил два года назад и попал на бывшую. Просил дать ребенку трубку — не дала. Хотелось бы увидеть дочь, узнать, как она, — говорит Шматько. — Жизнь могла сложиться по-другому, но как-то не пошла. Самое хорошее было тогда, когда я ездил с филармонией, выступал: видел новых людей, которые были рады нашему приезду. Я бы остался в музыке, если бы мне тогда комнату в общежитии дали. Я ведь очень хотел быть музыкантом.

После лечения Шматько отправится в центр «Милосердие», где живут и трудятся бездомные. До этого он уже был в социальном учреждении четыре раза, но как только находил подработку — уходил. Сколько он пробудет в этот раз в «Милосердии» — неизвестно.

Если вы знаете истории интересных людей или готовы рассказать о своей жизни — свяжитесь с редакцией 72.RU по телефону +7 919 935-15-50 (СМС, Telegram, WhatsApp, Viber).