Автор нашумевшей саги «Метро» Дмитрий Глуховский побывал в Тюмени с презентацией заключительной части этой трилогии – «Метро 2035». На встрече с читателями автор ответил на вопросы тюменцев, в ходе которых рассказал, с чего начинается Родина, как украинские фашисты помогают российскому самоопределению и почему он завидует Хемингуэю.
Поделиться
– Какой жанр вам ближе всего?
– Я человек очень не усидчивый. Мне скучно заниматься одним и тем же, и вообще я себя не очень вижу как жанровый писатель. Как-то я был в Германии на книжной ярмарке, и мне в руки попала книга Лукьяненко. В предисловии к ней он поучает молодых писателей: литература, как спорт, если ты занимаешься борьбой, то занимайся борьбой, если занимаешься стрельбой, то занимайся стрельбой – не надо заниматься всем вместе, ничего не получится. Поэтому если пишешь фантастику, и пиши дальше – нечего выпендриваться. Тут я впервые понял, что с писателем Лукьяненко не согласен. Мне заниматься одинаковыми вещами кажется дико скучно, это такое чистое ремесленничество. В то время как литература, простите за пошлость, должна быть творчеством, поиском. Есть авторы, которые себя повторяют, чтобы не отпугнуть читателя. Дескать, читатель привык, вот и корми его этим, он всегда будет знать, чего от тебя ждать и всегда будет благодарен. Мне кажется это растратой тех способностей, которыми меня наделила природа.
– Не желаете ли написать что-нибудь в жанре фэнтези или сказку?
– Ничего не исключаю. Но среди ближайших идей, которые стоят в очереди на реализацию, сказки нет. Просто написать сказку ради сказки? Поднатужиться как писатель Борис Акунин, и показать, что можешь – и детектив, и фантастику. Мне не хочется красоваться. Если у меня возникнет идея сказки настоящей, тогда да. Но на данный момент есть совершенно другие мысли и, скорее, больше с уклоном в литературный мейнстрим – менее сюжетную, менее жанровую, но даже более автобиографическую прозу. Не то что бы у меня была богатая биография, но тем не менее.
Поделиться
– Что для вас книги?
– Литература должна заставлять думать и впечатлять. У меня есть книжки, которые могут понравиться, как «Метро 2033», а есть и такие, которые должны цеплять, ранить, заставлять думать. Это, например, роман «Метро 2035». На данный момент я не считаю, что книга должна быть уютненькой и являться развлечением. Развлечения – это к сериалам, киношкам. Там развлекут, помогут убить время, выключить голову. И спасибо им за это, потому что нормальному человеку это тоже нужно. Телевизор очень зацензурен. И не про политическую цензуру мы сейчас говорим, а про цензуру нравственную, духовную. И кино тоже. И только в книге можно побыть совсем настоящим. Книга дает автору гораздо большую степень свободы и позволяет гораздо большую степень искренности. Чем старше я становлюсь, тем меньше отношусь к книге как к возможности читателя развлечь, и больше как к возможности заставить читателя о чем-то думать. Я всегда старался, чтобы мои книги вскрывали читателю мозг. И надеюсь, что на этом пути я преуспел.
– Какая книга взорвала мозг вам?
– Из последних мне взорвал мозг Варлам Шаламов, в частности, «Колымские рассказы». И с той точки зрения, на чем у нас страна была построена и держалась, по крайней мере, в советское время. А также как пример короткой прозы, которая минимальными средствами заставляет много понять.
Поделиться
– Какая книга далась сложнее всего?
– Ни одна легко не давалась, кроме «Рассказов о Родине». У каждой книжки была своя история написания. Например, «Метро 2033» я придумал еще в старших классах школы. На первом-втором курсе начинал писать: полглавы – на одном курсе, полглавы на другом. К 2002 году у меня был готов первый вариант. Пытался ее опубликовать, но мне сказали, что не очень хорошо, когда герой книги гибнет в середине сюжета. Читатель не поймет. Тогда я опубликовал себя в Интернете. Два года спустя читатели стали говорить то же самое – героя оживить и довести его до конца. Пришлось писать еще полкниги, потому что нельзя было просто так поменять концовку. Так что с момента задумки до момента публикации этой книги прошло десять лет.
– Предложения по поводу экранизации книги поступали?
– Да, три года назад права на экранизацию приобретала голливудская киностудия MGM. Но, к сожалению, сценарий оказался не очень хорошим, его нельзя было экранизировать. Тем временем срок прав на экранизацию книги уже истек.
– «Метро» точно трилогия? Или как у Лукьяненко – фанаты сказали, и он продолжил?
– Есть существенное отличие между мной и Лукьяненко, как мне кажется. Первое, у него усы, а у меня борода. Он гораздо более толстый – это второе. И третье – он гораздо более жадный. Конечно, не говорю, что я абсолютно бескорыстный человек. Я просто считаю, что высосанной из пальца историей можно себе запороть всю дальнейшую перспективу. Я стараюсь, если у меня нет ударной идеи под книгу, не писать. Как «Метро 2034», там идея на повесть. Я очень сильно огреб от фанатов за это. И обжегшись на этом, больше таких штук не делаю. Это точно конец книг. Возможно продолжение «Метро 2035» в играх, но не в книгах.
Поделиться
– Политические события тоже находят место в творчестве?
– На самом деле, одна из тем, которой посвящен роман «Метро 2035», – это тема поиска врага и потребность вообще во враге. Один из вопросов, которым задается главный герой: «Зачем нам враг и почему мы без врага ничего понять про себя не можем?». И действительно, мы в течение 20 лет жили в условно свободной стране, были предоставлены, по большому счету, сами себе. Власть к нам не очень лезла. А сейчас полезла с какими-то инициативами – то нельзя, это нельзя. И почему вдруг выясняется, что нам все это время дико был нужен враг, почему враг нас так окрылил? Нам захотелось с американцами сражаться, европейцев во всем изобличать и с упоением клеймить несуществующий украинский фашизм. Выяснилось, что впервые за тысячу лет истории нам разрешили просто обедать по расписанию. Вдруг нам разрешили ездить за границу, например. Отпала необходимость 10 лет стоять в очереди за машиной и 20 лет за квартирой. Почему нас это не устраивает, пытался понять я в романе «Метро 2035». Зачем нам враги? Что мы про себя знаем? Мы искали национальную идею 20 лет и не нашли. Не пришли к определению, что такое русский человек, какая у нас идеология. Ну, славу Богу, появились украинские фашисты. Теперь мы знаем, что русский человек – это партизан в Великой Отечественной войне, которая, оказывается, никогда не заканчивалась, бьется с украинскими карателями. Теперь нам про себя все ясно. И как-то нам сразу понятнее стало жить с этим, веселее. Выяснилось, что без борьбы мы не можем себя представить.
– Ваша новая книга уже гуляет по сети. Как вы относитесь к пиратству?
– До 11-й главы книгу я сам выложил в паблике в «ВКонтакте» и собираюсь с осени постепенно доложить книгу до конца. Все мои книги лежат в открытом доступе. Мне хочется, конечно, немножко снять сливки к лету при помощи продажи бумажной версии, но это вовсе не значит, что дальше я не собираюсь ее выложить, как все остальные книжки. Каждый писатель должен сам за себя принимать решения. Мне сейчас гораздо важнее захватить как можно больше читательских умов путем раздачи бесплатных текстов.
Поделиться
– Есть ли у вас миссия?
– Да, я хотел бы, чтобы мир стал лучше, чтобы люди головы включали. Я включил, мне понравилось. Теперь я хочу других заразить.
– Где черпаете вдохновение? Есть ли у вас муза?
– В школе рассказывали, что любовь способна вдохновить мужчину на работу, что из любви какие-то вещи пишутся, – это полный бред. У Фрейда все описано. Если любовь счастливая, взаимная, то ты не можешь в это время писать. Женщина просто не даст тебе это делать. Потому что она хочет, чтобы ты все свободное время занимался ей. Кроме того, если ты влюблен счастливо и взаимно, совершенно нет никакого желания писать. Люди пишут от несчастья, от неразделенной любви, от фрустрации, от неустроенности. Чем хуже человеку, тем лучше ему пишется.
– Нет ли желания уехать на Бали и оттуда писать?
– Я пробовал «Метро 2034» писать на Мальдивах, получилось не очень. Когда вокруг тропический рай, а тебе писать про чуму, ад, метро, люди чувствуют фальшь.
– Кем хотели стать в детстве?
– Писателем и журналистом.
– Получилось?
– Пока нет. Я к этому иду.
Поделиться
– А как с алкоголем и наркотиками?
– Наркотики я почти не употреблял никогда. А от алкоголя я тупею немного: хочется болтать и приставать к девушкам. Восхищаюсь Хемингуэем, который бухал и параллельно писал. Я бы так не смог никогда. Мне нужен максимум концентрации внимания, совершенно трезвый рассудок. И приходится затачивать немного это все кофе и зеленым чаем.
– У вас есть список книг, которые вы хотели бы прочитать?
– Списка нет. Когда я подписывал книжечки, купил себе Макиавелли «Государь», Платона «Диалоги», Моэма «Театр» и Достоевского «Идиот», который со школы не читывал. Не знаю, зачем я набрал столько книг, и как я их попру в Москву.
– Что для вас Родина?
– У нас многонациональная страна, и она не должна никого дискриминировать. Я считаю, что русский язык здесь главный идентифицирующий фактор и русской культуры, и литературы. Я признаю равные права всех абсолютно национальностей и считаю, что этническая принадлежность не имеет значения. Религию в таком обществе нельзя выводить в первый ряд. Нельзя выставлять патриарха главнее муллы. Не надо делать Христа и русскую православную церковь системообразующими в таком государстве. Потому что таким образом одних делают главнее других. Если хочешь, чтобы все чувствовали себя одинаково защищенными, с одинаковыми правами в этой стране, которая многонациональная и многоконфессиональная, как нам говорят, значит, не надо все время показывать патриарха Кирилла. И тем более не надо опираться на него как на политическую силу. Культура может быть единым системным фактором, русский язык. Как ни странно, мне кажется, что ощущение общности в нашей стране держится в гораздо большей степени не на идеологии, а на Андрее Малахове. Вся страна каждый вечер смотрит одно и то же ток-шоу. Страна живет общими бедами: смотрит одни и те же «Улицы разбитых фонарей», получает ежедневно одну и ту же «прошивку». Страна сидит в «ВКонтакте», обсуждает одни и те же темы – вот это важно, ощущение общности.
– И все-таки?
Родина для меня – это место, где я родился. На самом деле, приезжая из Москвы в Екатеринбург, из Екатеринбурга в Пермь, из Перми в Тюмень я чувствую, что нахожусь в одной и той же стране. Должна ли у этой страны быть государственная идеология? Я убежден, что идеология нужна, чтобы запудрить мозг населению, отвлекать внимание от реальных проблем. Чем хуже люди едят, тем больше нужно идеологии. Это такая эрзац-пища.
Идеология в нашей стране должна строиться на уважении к человеку, на защите его прав. Государство не должно лезть в нашу частную жизнь, диктовать, что хорошо, а что плохо. Оно должно защищать, обеспечивать справедливый суд и заботиться о нас, если мы старые и немощные. Больше государство мне не нужно ни для чего. Предоставьте меня мне самому. Я сам разберусь. Я крещеный и по паспорту русский, но мне гораздо ближе Пасхи и Крещения, Новый год и салат «Оливье». Мне кажется, что салат «Оливье» – это главный объединяющий всю нацию символ.
