В России живут миллионы лишних

По расчетам доктора экономических наук Л. Л. Рыбаковского, в ходе Великой Отечественной войны 1941–1945 годов РСФСР (не весь Советский Союз, а только одна республика) безвозвратно потеряла от 11,8 до 16,7 млн человек. Вряд ли нужно лишний раз напоминать, что это была самая значительная трагедия за всю историю нашего народа.

В октябре 2014 года заместитель председателя Правительства РФ Ольга Юрьевна Голодец потеряла… 22,5 млн. человек. Произошло следующее. В отечественной системе обязательного пенсионного страхования зарегистрированы 88,5 млн человек. Из них 49,1 млн платят страховые взносы (как и положено). Еще 16,9 млн. освобождены от уплаты страховых взносов — это студенты, военные, судьи — в общем, непроизводящий слой. И остаются еще 22,5 млн человек, которые не платят, и про них Ольга Юрьевна Голодец вообще не знает, чем занимаются. То есть на каждых двоих, кующих ВВП страны, приходится один человек, занимающийся чем-то таким, о чем государство не в курсе.

В воображении чиновников моментально вырастает могучий и загадочный монстр «теневой» экономики, поглотивший больше людей, нежели Великая Отечественная война. Чиновники уже успели посчитать, что с этого сектора можно дополнительно собрать 311 млрд рублей одних только страховых взносов. Однако возможно ли такое, чтобы в России существовал мощный неучтенный сектор экономики? Сомневаюсь.

Экономика прозрачна для государства гораздо больше, чем принято думать. Например, сфера производства и распределения материальных ценностей не может обойтись без грузоперевозок. Согласно статистике 2013 года, самый большой грузооборот по видам транспорта пришелся в нашей стране на магистральные трубопроводы — 49,4%. Как известно, трубопроводный транспорт принадлежит двум государственным компаниям, «Газпрому» и «Транснефти», поэтому без их ведома ни один чих в этой области невозможен. На втором месте по грузообороту железная дорога — 43,2%. А контролируется она… правильно, государственными «РЖД» с дочерними компаниями. Остаются лишь 7,4% грузооборота, которые могут обслуживаться частными перевозчиками, и где теоретически что-то можно спрятать от государства. Только куда прятать?

Ведь все безналичные платежи полностью прозрачны перед государством. Сомневающимся порекомендую ознакомиться с книгой Марата Мусина «Бизнес в стиле распил». Наличные? Средний срок жизни российских банкнот составляет 2–2,5 года, поэтому без поддержки со стороны банковской системы наличный оборот невозможен, а банковская система работает через РКЦ Центробанка. То есть на самом деле потерянные Ольгой Юрьевной Голодец 22,5 млн. человек не занимаются ничем таким, что было бы интересно государству с экономической точки зрения, иначе государство об этом бы знало.

Получается, что спустя 70 лет после войны российское государство может легко позволить себе, чтобы 22,5 млн трудоспособного населения занимались непонятно чем? Почему же? Потому что технологический прогресс сделал человека во многом лишним в производственных цепочках. В.П. Грошев в «Занимательной экономике» приводит занимательные факты: в 1986 году в СССР за 14 дней производилось столько же продукции промышленности, сколько за весь 1940 год. Думаю, понятно: это значит сокращение удельной потребности в рабочей силе в 24 раза. Конечно, последовавшие 28 лет были не слишком выдающимися с точки зрения роста производительности труда, однако сей рост все равно продолжался, хотя бы по причине распространения компьютеров и Интернета.

Собственный опыт, наверняка имеющийся и у других: например, летишь в Москву. Раньше билет покупался в кассе, сейчас без всякого участия человека через Интернет, потому что быстрее, и не платишь агентам за посредничество. Билеты на аэроэкспресс — тоже через Интернет или на месте через автоматическую кассу. Правда, там же стоит бабушка при выходе к поездам, но у бабушки дороже и дольше. Проход к поездам через автоматический турникет; раньше были люди-проверяльщицы, но их упразднили. Билеты на метро покупаешь тоже через автомат. И существует еще масса операций, где участие человека точно таким же образом можно сократить или отменить.

Рано или поздно развитие технологий не могло не привести к появлению людей, лишних для рынка труда. Вот и привело. Таким образом, в современной России 22,5 млн человек заняты тем, что пытаются как-то приспособиться к жизни за рамками рынка труда — попросту говоря, это скрытные безработные. Наверное, у кого-то из них получается приспосабливаться даже очень хорошо. Однако это не отменяет вывода, что экономике эти люди в принципе не нужны, государству не интересны.

Системная безработица, порождаемая ростом производительности труда, проблема далеко не только нашей страны. Например, с начавшегося учебного года высшее образование по всей Германии стало бесплатным. До этого плату за учебу в вузах там уже отменяли в 2002 году, затем в 2006 вернули по решению Конституционного суда, сейчас снова отменили. Не только из-за любви к творчеству своего соотечественника Маркса: высшее образование помогает бороться с безработицей. Молодежь до 30 лет пристроена в вузах, вроде как полезным делом занимается; профессора пристроены; опять же, импорт мозгов.

За рубежом популярен еще один способ борьбы с системной безработицей — поддержка некоммерческих организаций (НКО). В 1995 году в США вышла книга Джереми Рифкина «Конец работы» (The End of Work). Автор подробно расписал, почему большинство рабочих мест должны исчезнуть, а потом говорит: освобождающуюся рабочую силу лучше всего пристроить в сектор НКО. Сказано — сделано: спустя 15 лет, в 2010 году, в США на сектор НКО пришлось 9,2% общего фонда оплаты труда.

При этом сектор НКО не единственный, в котором рабочие места создаются искусственно. Замечаете, что одну и ту же улицу каждый год застилают асфальтом? Таким образом искусственно поддерживается занятость в дорожно-строительных организациях. Вышел iPhone 6? Значит, снова появилась работенка у трудолюбивых китайцев из Hon Hai Precision Industry. Правда. Не очень понятно, что теперь делать с iPhone 5. Ведь помимо всего прочего, в его состав входят такие редкие химические элементы, как иттрий, лантан, неодим, гадолиний, европий — и что, теперь на свалку это все?

Наверное, честнее все-таки поставить вопрос о сокращении рабочего времени, как это сделал на прошлой неделе депутат Андрей Исаев, чем переводить ценные ресурсы на ненужные игрушки. Правда, Ольга Юрьевна Голодец успела возразить, что Россия не может себе этого позволить. Потерять 22,5 млн трудоспособных — это можно себе позволить, а сократить рабочее время — нельзя. Такая арифметика.

Предыдущие записи автора:

• Освоение Арктики: хочется, но колется

• Постиндустриализм — это вам не водку пить