Александр Меренков, генеральный директор страховой компании «Северная казна»: «Нас ждет бизнес в стиле «экшн»

Генеральный директор страховой компании «Северная казна» Александр Меренков известен и как доцент кафедры экономической теории УГТУ-УПИ, и как бизнес-тренер, и аналитик, активно дающий комментарии прессе. В свойственном ему метафорическом стиле он рассказал нам о своем видении нынешнего состояния бизнеса в России, и о том, как вести себя предпринимателям в период кризиса.

– Александр Владимирович, вы сочетаете в себе много талантов: и генеральный директор, и бизнес-тренер, и работник системы высшего образования. Часто приходится слышать жалобы от студентов экономических и управленческих специальностей на то, что их учат не менеджеры, а теоретики с многолетним стажем. Может быть, сейчас, во время кризиса бизнесмены подадутся в преподаватели?

– На Западе преподавание для бизнесменов – это нормальная практика по нескольким причинам. Человек идет в образование либо из меркантильных интересов, либо из интересов бизнеса, либо с целью самореализации. Как у Коэльо было сказано: Господь дает человеку знания не для того, чтобы они умерли вместе с ним. Одна из причин, почему в нашу высшую школу не идут люди с практическими навыками, заключается в том, что ни одного из трех моментов для них не наступило. Денег там не заработаешь – моя зарплата как доцента составляет 1250 рублей в месяц. Если честно, у меня одна заправка автомобиля 95-ым бензином обходится дороже. Меркантильных интересов в нашей высшей школе нет.

Второй момент: с точки зрения интересов для бизнеса многие наши бизнесмены не понимают для бизнеса выгоды от преподавания. Могу сказать честно: одна из причин, почему я пошел преподавать, – потому что мне и моему бизнесу нужно пополняться кадрами. Для бизнеса мне это выгодно, потому что, во-первых, я беру толковых ребят, которых знаю и вижу, во-вторых, они также меня знают и видят. Что касается третьего момента, – с точки зрения самореализации. Я после нескольких лет преподавания понял, что многие вещи научился формулировать более четко и понятно. Когда ты объясняешь что-то молодому любопытному человеку, не владеющему специальной терминологией, ты структурируешь знание и для себя.

Наши бизнесмены просто еще не доросли до подобных вещей. Они либо не достигли стадии самореализации, либо ушли в самореализацию, основанную на «понтах». Недавно разговаривали с одним человеком, я спросил его, почему он не хочет преподавать. Он ответил, что на это нужно тратить время, а он уже привык приезжать вечером в свой коттедж и кататься на снегоходе. Это, конечно, прикольно, но через некоторое время бизнесмен может оказаться в ситуации, когда у него некому будет работать. Эта позиция в России очень мешает: кто-то бы за нас сделал, а мы бы потом этим воспользовались. А тех, кто будет работать в бизнесе, должны воспитывать все-таки сами бизнесмены.

– Вы очень активно даете комментарии прессе. От представителей регионального бизнеса и до кризиса было сложно добиться каких-то комментариев, сейчас же такое ощущение, что все сидят по офисам и не хотят ни с кем разговаривать.

– В связи с этим вспоминаю анекдот про то, что в России с началом кризиса очень много появилось мужчин нетрадиционной сексуальной ориентации. Они собираются по два-три человека в ресторанах, кафе, пивных, сидят тихо, пьют только водку, девушек за стол не приглашают. Смотрят друг на друга и тихим голосом повторяют: «У меня такая ж#па»... Я этот анекдот рассказал в прямом эфире на телевидении Екатеринбурга. Самой интересной была реакция: «Ну ты обалдел, всем свою пятую точку прорекламировал в эфире».

В этой ситуации можно, конечно, печалиться и рекламировать свою пятую точку. Но я всегда был сторонником того, что нужно понимать проблемы другого человека. В чем проблема прессы? Проблема прессы в отсутствии информации. Журналист пишет плохо или не то, что тебе нужно, по двум причинам: либо тебя «заказали», либо он не понимает, о чем писать. У журналистов нет информации, и мне нужно им эту информацию каким-то образом донести. А в условиях кризиса это тем более важно. Когда ты вдруг уходишь в тень или говоришь «без комментариев», это вызывает слухи и домыслы.

Смех смехом, а у нас была ситуация в начале года, когда учредители думали, что сделать с компанией. И тогда «Альфа-Страхование» вышли с заявлением, что они практически купили страховую компанию «Северная казна». Так рождаются слухи: мы почти купили, потом – мы купили, следующий – мы давно купили, следующий – компании не существует. Мне пришлось идти в эфир и объяснять ситуацию. Я сказал: у меня есть свой пакет компании, купите у меня по предложенной цене и тогда говорите, что хотите. Нормально, сняли негатив. Сегодня то, что журналисты не могут получить информацию из разных сфер бизнеса – это очень плохо. У меня есть пример перед глазами: одна из причин, почему рухнул банк «Северная казна» – это как раз информационная закрытость банка в период наибольшей паники. Потом – поздно.

Я как врач точно знаю, – когда почки отпали, ездить в Минводы – не тот случай. Ездить нужно уже на диализ.

– Какова после этой ситуации судьба вашего бренда?

– Нашего – нормально. Скоро я получу официальный документ, подтверждающий, что за нами закреплен наш товарный знак. Также у меня на руках разрешение на пользование этим названием. Бренд банка в течение полугода-года исчезнет. Сейчас уже идет ребрендинг.

– Ожидать ли укрупнений среди страховых компаний?

– Укрупнения уже происходят. Пожалуйста: «Росгосстрах» и «Русский мир». Какие еще компании объединятся – сложно сказать, потому что сейчас не самое удачное время для слияний и поглощений. На рынке сейчас крайне печально с куплей-продажей, для меня это даже хорошо. Потому что, понимая метания учредителей, я осознаю, что если бы дали хорошую цену, то компанию бы продали. У меня сейчас интерес другой: мы договорились со второй группой учредителей, что выкупаем долю Владимира Фролова и продолжаем развивать бизнес.

Понимаю, что проблемы будут по регионалам, особенно по кэптивным компаниям, потому что корпоративные программы свернуты, обороты упали на 80 процентов. По розничникам, думаю, таких проблем не будет. В России розницей заниматься крайне печально. В России выгодней «сидеть на трубе». В то же время и розницу можно считать «трубой». Да, мы сократились по оборотам, но не упали до нуля. В этой ситуации я понимаю, что скорее всего, мы уже упали на то дно, которое у нас есть. Но оно не смертельно. Да, 40 процентов оборота долой. Но оно регулируется сокращением затрат. А затраты мы сократили на 65 процентов и свели дебет с кредитом. В мае заканчивается пик выплат, соответственно, даже при сохранении взносов на том же уровне, что сейчас, я в мае выхожу в прибыль. А кэптивы в прибыль не выйдут, потому что металлургические заводы к маю не заработают. Поэтому под слияния и поглощения пойдут кэптивные компании – компании, не имеющие лоббистских возможностей и не работающие с розницей. Насчет того, что будет дальше, загадывать не буду.

– Как вам удалось сократить расходы на 65 процентов?

– Все очень просто. Мы убрали все проекты, которые не принесут дохода в течение ближайшего полугода. Сокращены все затраты на «понты». Ведь кризис российского бизнеса состоит в трех статьях затрат: высоких накладных расходах, высоких затратах на персонал и затратах на «понты». По поводу «понтов» у меня есть такая история. Один мой знакомый спросил меня, что ему делать с креветками. Мол, перед кризисом подарили ему аквариум с уникальными креветками, расходы на корм которых составляют 20 тысяч рублей в неделю. Думаю, вы угадаете, как я посоветовал ему поступить с этими креветками. Купить пива и сварить их. Таких аквариумов в России всего три. Я сказал ему: «Ты будешь первым, кто сожрет этих креветок. Можно вывесить на корпоративном сайте информацию, что ты экономишь на затратах и сэкономил компании 80 тысяч рублей в месяц». На сайте он, правда, об этом не написал, но креветок все-таки съел.

Мы также убрали из расходов все «понты». Я начал смотреть и понял, что в компанию набрали гигантское количество каких-то техничек, водителей. Какие-то офисы сняты на перспективу и так далее. Мы жестко привязали оплату труда к результату. Работаешь много – получаешь хорошо, работаешь мало – получаешь хуже. Подрезали социальный пакет. Обучение перевели на внутреннее. Учитывая, что у нас до этого был хороший корпоративный университет, это прошло безболезненно. Стали маркетинговые акции проводить более жесткие. Есть продукт – есть акция с четкими параметрами. Убрали замов. Сократили количество поездок, стали больше проводить видеоконференций и меньше мотаться по городам.

Элементарные вроде бы вещи, и сейчас возникает понимание, что многое из этого надо было сделать еще три года назад. Ну не будет сейчас новых клиентов. Гигантские офисы уже не нужны. Все это называется менеджмент здравого смысла. У меня раньше было два секретаря, теперь один. В связи с сокращением затрат сам чаще езжу за рулем. Купил себе mp3 в машину, слушаю аудиокниги.

– Между тем многие начали с сокращения затрат на маркетинг. Допустимо ли это?

– Нет, ни в коем случае. Расходы на маркетинг нужно не сокращать, а оптимизировать. Приезжаю недавно в Челябинск. Компания занимается продвижением сайтов. Директор говорит мне – не знаю, какие аргументы привести клиенту, который приедет сейчас расторгать договор. Клиент занимается торговлей автозапчастями, месячный оборот около трех миллионов рублей, затраты на интернет-маркетинг около 15 тысяч рублей. Приезжает этот клиент, садится и говорит, что хочет расторгнуть договор. Я ему говорю: «Судя по вашему заявлению, я сейчас буду выступать в роли психиатра. Оборот в месяц – три миллиона рублей. Расходы на интернет-маркетинг в месяц – 15 тысяч рублей. Доля заказов через интернет – 90 процентов. Сколько вы тратите на бензин на корпоративный автотранспорт?». Выясняется, что около 15 тысяч. Вот и ответ. Сказал ему: «Вы же не будете бегать по улице и рекламировать свои автозапчасти. Продайте одну машину, и у вас будет пять лет интернет-маркетинга».

На маркетинг нельзя сокращать затраты, они должны быть более целенаправленными. Я против имиджевой рекламы в кризис. Имиджевой рекламой сейчас является сама реклама – если я рекламирую свой продукт, значит, я еще жив.

– Многие сейчас обращаются к бизнес-тренерам. У бизнес-тренеров есть ответы в сложившейся ситуации?

– Не надо ждать ответов. С моей точки зрения, все бизнес-тренеры делятся на три категории. Есть гуру, которые знают ответы на все вопросы. Есть вторая категория – которые не знают ответов на вопросы, но делают вид, что знают. Третья категория – это те, кто пытается помочь слушателям найти свои ответы. Это коучи. На мой взгляд, сейчас время для коучинга. Коуч позволяет человеку самому приходить к своим ответам.

– Было время, когда все читали книгу «Бизнес в стиле фанк». В каком стиле нас ждет бизнес в 2009 году?

– Нас ждет бизнес в стиле экшн. Сейчас бизнес мне напоминает многопользовательскую компьютерную игру Doom. Во-первых, ты находишься на осажденной территории, вокруг тебя то ли враги, то ли друзья. Когда ты выходишь за угол, ты не знаешь, кто там тебя ждет. То же самое происходит и в бизнесе. Я считаю, что у нас структурный кризис в России, и ломка старых структур неизбежна. Плюс нужна реструктуризация экономики. Поэтому экшн, потому что завтра будет лучше, чем сегодня. Я бы даже сказал – экшн с элементами квеста. И в этом экшне главное – сохранить человеческие отношения.

Иногда, чтобы стоять на месте, нужно быстро бежать вперед. Хоть тушкой, хоть чучелом нужно дожить до конца кризиса. Когда я учился в институте, меня поражал карась. Карась умеет вмерзать в лед. Весной он вытаивает, плавает и плодится. Нужно уметь быть карасем. Уметь вмерзнуть, не повредив ничего.

– Могли бы вы также метафорично сказать о том, что ждет разные виды страхования в 2009 году?

– Метафора тут простая. Людям всегда было пофиг на себя, чуть менее пофиг на имущество и совсем не пофиг на транспорт. Так оно и будет. Сначала будут перекосы портфелей в сторону транспорта. Когда накалится криминогенная обстановка, станут страховать имущество, а когда начнут бить по голове – станут страховать несчастные случаи и здоровье.